1924 год – резкая смена концепции советского театра. Бенуа и «Миру искусства» больше нет места

К 1924 году период бурной театральной деятельности мастера завершается. С театром академической оперы покончено. Новые замыслы — такие, как «Тартюф» Мольера, комедия Гольдони «Веер» и водевиль Лабиша «Копилка» — уже не получают осуществления и на сцене БДТ. Художник работает все меньше.

Стремительно меняется репертуар. Резко активизируется режиссура. В центре внимания находятся произведения молодой советской драматургии и музыки, при оформлении которых от художника ждут прежде всего острого раскрытия социальных конфликтов и социальных проблем. За решение такой задачи Бенуа не брался. Но с тех же позиций подвергалась смелому «осовремениванию» классика — путь, для Бенуа тоже заказанный. Принципиальность его позиции находит выражение и в серьезной статье «Пиетет пли кощунство», направленной против переделки классических балетных спектаклей, за сохранение опыта и традиций в хореографии; особенно отрицательно художник относился к опытам такого рода в театре Мейерхольда. В глазах критика Бенуа-декоратор все чаще становился символом старомодного «стилизаторства» и «буржуазного эстетизма». Он выглядит живописцем, узурпировавшим функции режиссера во имя отвлеченной зрелищности. О новых путях развития советской художественной культуры свидетельствовало и то, что в 1924 году выставки «Мира искусства» прекратились.

Впрочем, в новой ситуации, определившей дальнейшую творческую судьбу Бенуа на сцене, сказались и иные обстоятельства. Начало 1920-х годов — это время нового массового «похода художников в театр», полемической борьбы взглядов, экспериментов, открытий. Амплитуда колебаний эстетических воззрений велика — от живописного гедонизма К. Коровина, отстаивающего тезис Пьетро Гонзага «музыка глаз», до прокламирования Мейерхольдом лозунгов «Театрального Октября». Складываются новые типы и формы спектаклей, открываются и отрабатываются новые принципы оформления.

В ряду этих исканий и, прежде всего, в сопоставлении с бурно развивающимся конструктивизмом, пространственно-временная концепция спектакля у Бенуа, в основных чертах не изменившаяся со времен «Петрушки» 1911 года и постановок, осуществленных в МХТ, уже не выглядела новаторской. Если в самые первые послереволюционные годы мастер мог твердо рассчитывать на успех — серьезная художественная критика была почти единодушной по отношению к его работам, то к середине 1921 года ситуация переменилась: теперь «Пиковую даму» рассматривали уже как «единственную победу» живописной системы оформления над новейшими принципами сценографии. А в конце 1920-х годов Бенуа расценивался как убежденный традиционалист, сторонник устаревшей декорационной системы.

Судьба спектаклей Бенуа и художников «Мира искусства»

Современники были неправы. Мы можем утверждать это сегодня, ссылаясь не только на эскизы мастера, являющиеся украшением наших музеев. Спор об эстетической перспективности творческих принципов, как и о судьбе театральной живописи вообще, решило время. Лучшие работы Бенуа оказались удивительно долговечными, разделив судьбу лишь немногих шедевров советской сценографии.

Театр оперы и балета им. С.М.Кирова

«Пиковая дама», пользуясь неизменным успехом, не сходила со сцены Театра оперы и балета имени С. М. Кирова вплоть до 1935 года. «Слуга двух господ» снискал любовь зрителей настолько, что, неоднократно возобновляемый, оставался в репертуаре в течение двух десятилетий и, считаясь «основным спектаклем БДТ», оказался в своем роде рекордным — он выдержал пятьсот представлений. Еще более поучительна судьба обеих редакций «Петрушки» 1920 года: спустя четыре с лишним десятилетия возобновленный по эскизам Бенуа сперва в Ленинграде (Академический Малый театр оперы и балета), а затем в Москве (Большой театр Союза ССР), этот балет с успехом шел и в наши дни, причем оформление его не казалось ни старомодным, ни «музейным».

Это свидетельствует, конечно, о найденности образно-пластических решений, об их близости драматургической основе спектакля. Если же в области музыкального театра уже в первые революционные годы были найдены решения и принципы, на протяжении десятилетий сохранившие свою эстетическую привлекательность,— не является ли это доказательством того, что сама специфика музыкального спектакля связывает его с живописно-пластической системой оформления.

Конечно, предвидеть счастливую судьбу этих шедевров современникам было трудно. Бурная художественная жизнь 1920-х годов не обходилась порой без эстетических издержек. Пример с Бенуа — далеко не единственный.

Читайте также...