НАВИГАЦИЯ
`

Сотрудничество с труппой Иды Рубинштейн (1930-е годы)

Бенуа конца 1920-х—1930-х годов — по преимуществу художник театра. Но и здесь путь его оказался тяжелым и трудным, связанным не только с успехами, но и с разочарованиями, а порою с непониманием зрителя и критики. В поисках новых форм сценографии, охвативших в конце 1920-х годов парижские театры, все большее значение приобретали новейшие течения — экспрессионизм и конструктивизм, особенно на драматической сцене. Не мудрено, что оформленный вскоре после приезда в Париж «Рюи Блаз» В. Гюго (Комеди Франсез, 1927) оказался последней работой Бенуа в драматическом театре.

Несравненно прочнее оказалась связь мастера с музыкальным театром. В списке оперных спектаклей, эскизы к которым исполнены для постановок в Париже и Риме, Буэнос-Айресе и Каунасе, главным образом русская классика: «Борис Годунов» Мусоргского, «Золотой петушок» (постановка Бенуа) и «Садко» Римского-Корсакова. Бенуа предстает художником, пропагандирующим на сцене европейских театров русскую оперную классику.

Сотрудничество с балетной труппой Иды Рубинштейн

С момента приезда в Париж мастер сотрудничал с Идой Рубинштейн, организовавшей балетную труппу. Замысел приобретает широкий размах: объединяя крупнейших композиторов, либреттистов, балетмейстеров и дирижеров, новая труппа должна не только соперничать с дягилевской, но претендовать на роль центра хореографической культуры Франции.

В работе над спектаклями участвуют балетмейстеры Фокин, Нижинский, Мясин, музыку для балетов пишут композиторы Равель, Стравинский, Онеггер. Мийо; они же должны выступать в качестве дирижеров. Главный художник — Бенуа.

Не ограничиваясь ролью декоратора, Бенуа не только участвует в планировании репертуара, но разрабатывает сценарии всех балетов этого сезона. Большинство из них опирается на классическую музыку: это Бах в переработке Онеггера («Свадьба Амура и Психеи»), Бородин («Ноктюрн»), Римский-Корсаков («Царевна-лебедь» — фрагмент из «Сказки о царе Салтане»), Шуберт и Лист в обработке Мийо («Возлюбленная»). Для других музыка пишется заново. В своих мемуарах Стравинский рассказывает, как в конце 1927 года Ида Рубинштейн заказала ему музыку для нового балета, а Бенуа предложил тему, навеянную Чайковским: он хотел приурочить спектакль к тридцатилетней годовщине со дня смерти композитора. Так на сюжет «Снежной королевы» X. К. Андерсена возник получивший позднее широкую известность четырехактный балет «Поцелуй феи». В 1928 году Равель пишет по просьбе Иды Рубинштейн «Болеро», первая пластическая интерпретация его, сразу же ставшего одним из самых прославленных балетов, осуществлена по плану Бенуа. С декорационного решения Бенуа началась сценическая история и «Вальса» Равеля.

Новая труппа стремительно завоевывает признание

Новая труппа быстро завоевывала признание. Не может быть оспорено ее значение в истории европейского хореографического театра — оно определяется хотя бы тем, что благодаря Иде Рубинштейн и Бенуа на сцене Гранд Опера получили сценическую жизнь балеты, позднее принадлежавшие к наиболее репертуарным во многих театрах мира. Но в деятельности труппы было и немало спорного, эклектичного, рассчитанного на эффект.

Помимо балетов, ставились и музыкальные драмы. Примером спектакля такого рода может считаться «Императрица скал» А. Онеггера.

Отношения между Бенуа и Рубинштейн носили сложный характер. Художник видел недостатки своей «хозяйки», осуждал ее за «уступки модернизму», но на протяжении всего существования труппы (1927—1935) оставался здесь главным художником. Лучшие из оформленных им пятнадцати спектаклей стали основой репертуара Иды Рубинштейн.

Место Бенуа среди других театральных художников, отношение современников

«Современности» в том смысле, в каком ее понимали в Париже, в декорациях Бенуа нет. Мастер даже не пытается выйти за пределы вкусов времени своего формирования. Об использовании уроков конструктивизма не может быть и речи.

Среди живописцев, сотрудничающих в Гранд Опера, он выглядит отъявленным традиционалистом: стоит лишь представить себе, как воспринимается после спектакля, оформленного Пикассо или Матиссом, «Поцелуй феи» Стравинского с лирико-сентиментальной картиной заброшенной сельской мельницы, словно заснувшей на берегу реки, либо выдержанный в духе тонкой романтической акварели пейзаж старинного парка в хореографическом эпизоде «Психея» на музыку Ц. Франка. Там — отмежевание от традиций и привычных сценических форм, здесь — нежная красочная гармония, изящный рисунок, утонченная декоративность. Стремление мастера возродить на современной сцене формы «большого балетного спектакля XVIII века» находит выражение в пышных архитектурных декорациях с позолоченными аркадами, скульптурами, торжественными лестницами и узорной орнаментикой рококо («Свадьба Амура и Психеи»). В таком же плане художник решает оформление «Давида» A. Соге, «Очарования Альсины» Ж. Орлпка, равно как музыкальных драм Артура Онеггера «Амфиоп» и «Семирамида».


Читайте также...