НАВИГАЦИЯ
`

Письма к Ивану Михайловичу Степанову

Краткая справка об Иване Михайловиче Степановом

Степанов Иван Михайлович (1857-1939), секретарь О-ва поощрения художеств, член Комитета популяризации художественных изданий.

11 января 1926 г. — Гатчина. Август 1926 г.

Дорогой и милый Иван Михайлович!

Как бы мне хотелось сделать Вам одолжение! Я ли не ценю всю Вашу деятельность, всецело и так бескорыстно отданную служению искусству, я ли не люблю ту гигантскую “картотеку”, которую Вы создали и которая является бесценным сборником всевозможных материалов! Наконец, я ли не люблю Вас, дорогой Иван Михайлович, лично! Вы являетесь для меня во многих отношениях каким-то олицетворением того, чем должен быть человек. Ваша полная преданность делу, Ваше усердие (от слова сердце), готовое на все жертвы, Ваше упорство, почти не ведающее моментов упадка духа и всегда готовое приободрить тех, кому не хватает собственного мужества, — все это составляет прекрасную и цельную “фигуру”, позволяющую менее пессимистически взирать на человечество и являющуюся живым примером того, как следует служить “обществу ближних”... Но, добрый Иван Михайлович, при всем том мне кажется, что я не в силах написать что-либо для сборника, памятующего Вашу деятельность в качестве организатора и заведующего художественного издательства бывшей Общины св. Евгении, ныне превратившегося в издательство Популяризации при Академии истории материальной культуры. И не то, что я хочу” — напротив, я очень хочу и мало того — считаю это своим долгом, но я действительно не могу, и настоящей причиной этой немощи является моя абсолютная “писательская отвычка”. Я отвык писать, и даже простое письмо доставляет мне самые странные затруднения. В чем тут дело, во внешних ли условиях, в нарушении ли всего равновесия жизни, в переутомлении ли физическом и моральном, я не знаю (вероятно, во всем вместе), но факт налицо: я перестал быть писателем, я положил перо, и потребовались бы какие-то сверхъестественные условия (скорее всего просто возвращение к молодости — вот чего захотел!), чтоб я смог почувствовать — что вот и настал опять момент взяться за перо.

Однако я не хочу, чтоб Вы это мое молчание приняли на личный счет. Уж если бы я сделал для кого исключение, то это для Вас и для нашего издательства, представляющегося за все эти тридцать лет чем-то особенно отрадным и гармоничным. И вся заслуга этого дела принадлежит, дорогой Иван Михайлович, всецело Вам. В сравнительно скромной области — Вы создали большое и прекрасное дело, Вы как никто послужили нашей русской образованности. Честь Вам и слава. Одно меня беспокоит. Имеется ли где-нибудь в надежном хранилище полное собрание всего того, что издала Община св. Евгении, преобразовавшаяся в Комитет Популяризации? В частности, имеется ли полное собрание “открыток Красного Креста” в Публичной библиотеке? Если нет, то не своевременно ли об этом подумать и составить для юбилея серию альбомов, где эти карточки были бы расположены в хронологическом порядке своего появления на свет и где в конце имелся бы систематический к ним указатель? Это совершенно необходимо сделать! И еще бы я считал необходимым издать карточку (непременно карточку) с Вашим портретом. Я знаю, Ваша скромность воспрепятствует тому, чтоб Вы сами об этом позаботились, но прошу Вас, прочтите эти строки дорогим нашим друзьям и сотрудникам С. П. Яремичу, Н. Н. Чернягину и Ф. Ф. Нотгафту — и уже они сделают то, чтоб эта карточка была издана. Я именно говорю о карточке (не говоря о других более внушительных способах Вас “увековечить”), ибо мне кажется, что Ваш облик должен непременно фигурировать среди всего Вашего творения.

Еще раз, дорогой Иван Михайлович, умоляю Вас на меня не сетовать. Я мысленно вижу Ваши и без того всегда несколько грустные глаза наполнившимися выражением особого укора. Не надо! Мне самому и без того достаточно тяжело, что я стал каким-то калекой, что добрая половина моей личности как-то от меня отпала, что я, словом, “уже более не тот”!

Обнимаю Вас крепко и желаю Вам всего, всего наилучшего как в наступившем году, так и вообще. Желаю и себе снова поскорее встретиться с Вами и с Вами работать. Авось в общении близких людей и в родной обстановке как-то еще оживет во мне прежний Александр Бенуа. Впрочем, тот, который остался, не менее Вам предан и не менее Вас любит, нежели “бывший”.

Александр Бенуа Версаль 11/I 1926.

P. S. Ко мне обратились мои друзья Ф. Ф. Нотгафт и С. П. Яремич с просьбой, чтоб я разрешил опубликовать это мое послание. Если они считают это желательным и удобным, то пусть “свет узнает” то, что я думаю об Иване Михайловиче и как я его ценю. Во всяком случае написанному не убудет ни убежденности. ни искренности оттого, что оно окажется напечатанным...

А. Б.

Гатчина. Август. 1926 г, Версаль.


Читайте также...